Неточные совпадения
Вспомнишь, бывало, о Карле Иваныче и его
горькой участи — единственном человеке, которого я знал несчастливым, — и так жалко станет, так полюбишь его, что
слезы потекут из глаз, и думаешь: «Дай бог ему счастия, дай мне возможность помочь ему, облегчить его горе; я всем готов для него пожертвовать».
И первый раз ему захотелось как-то особенно приласкать Лидию, растрогать ее до
слез, до необыкновенных признаний, чтоб она обнажила свою душу так же легко, как привыкла обнажать бунтующее тело. Он был уверен, что сейчас скажет нечто ошеломляюще простое и мудрое, выжмет из всего, что испытано им,
горький, но целебный сок для себя и для нее.
Ах, не все нам
слезы горькиеЛить о бедствиях существенных,
На минуту позабудемся
В чарованьи красных вымыслов.
Слезы горькие льет молодец
На свой бархатный кафтан.
Смерть тетки вызвала
горькие, искренние
слезы Ольги и легла тенью на ее жизнь на какие-нибудь полгода.
А если закипит еще у него воображение, восстанут забытые воспоминания, неисполненные мечты, если в совести зашевелятся упреки за прожитую так, а не иначе жизнь — он спит непокойно, просыпается, вскакивает с постели, иногда плачет холодными
слезами безнадежности по светлом, навсегда угаснувшем идеале жизни, как плачут по дорогом усопшем, с
горьким чувством сознания, что недовольно сделали для него при жизни.
Она залилась только
слезами дома, когда почувствовала, что объятия ее не опустели, что в них страстно бросилась Вера и что вся ее любовь почти безраздельно принадлежит этой другой, сознательной, созрелой дочери — ставшей такою путем
горького опыта.
Она, наклонив голову, стояла у подъема на обрыв, как убитая. Она припоминала всю жизнь и не нашла ни одной такой
горькой минуты в ней. У ней глаза были полны
слез.
Торопливо кроились эти маленькие рубашечки-распашонки, детские простынки и весь несложный комплект детского белья; дрожавшая рука выводила неровный шов, и много-много раз облита была вся эта работа
горькими девичьими
слезами.
Обалдуй, весь разнеженный, стоял, глупо разинув рот; серый мужичок тихонько всхлипывал в уголку, с
горьким шепотом покачивая головой; и по железному лицу Дикого-Барина, из-под совершенно надвинувшихся бровей, медленно прокатилась тяжелая
слеза; рядчик поднес сжатый кулак ко лбу и не шевелился…
«…Мое ребячество было самое печальное,
горькое, сколько
слез пролито, не видимых никем, сколько раз, бывало, ночью, не понимая еще, что такое молитва, я вставала украдкой (не смея и молиться не в назначенное время) и просила бога, чтоб меня кто-нибудь любил, ласкал.
Слезы жениха окончательно разбудили ее. Она поняла, что ради нее этот человек, еще почти ребенок, погибнуть должен, и эта
горькая мысль, словно электрический ток, болезненно пронизывала все ее существо.
Сухаревский торговец покупал там, где несчастье в доме, когда все нипочем; или он «укупит» у не знающего цену нуждающегося человека, или из-под полы «товарца» приобретет, а этот «товарец» иногда дымом поджога пахнет, иногда и кровью облит, а уж
слезами горькими — всегда.
О каковом публичном рабунке и явном разбое он, нижайший сирота — дворянин Антоний Фортунатов Банькевич, омочая сию бумагу
горькими сиротскими
слезами, просит произвести строжайшее следствие и дать суд по форме».
«Разрешение» он произнес смягченным голосом. «Епитимий не налагаю. Помолись по усердию… и за меня грешного», — прибавил он вдруг, и эта последняя фраза вновь кинула мне краску в лицо и вызвала на глаза
слезы от
горького сознания вынужденного лицемерия…
Ах, о чем ты проливаешь
Слезы горькиеИ украдкой утираешь
Их кисейным рукавом?
Должны были отнять книжку, несмотря на
горькие мои
слезы.
— Да, подите, — люди разве рассудят так!.. Никто этого не знает, да и знать не хочет!.. Я здесь совершенно одна, ни посоветоваться мне не с кем, ни заступиться за меня некому! — проговорила m-me Фатеева и заплакала горькими-горькими
слезами.
Слезы и
горькая спазма душили ее, но Наташа скрепилась еще на минуту.
Он жадно искал этих горячих и сладостных
слез, этих долгих,
горьких, облегчающих рыданий.
Чует Пахомовна: волокут и ее злые деймоны ко престолу сатанинскому огненному. Распалилася она вдруг ревностью многою, благочестием великиим, восплакала
слезами горькими, взговорила словесами умиленными:"Господи спасе Христос истинный, почто оставил ты рабу свою! почто предал меня на погубление бесу лукавому!"
Тут всё: и добро и зло, и праздность и труд, и ненависть и любовь, и пресыщение и
горькая нужда, и самодовольство и
слезы,
слезы без конца…
Очищенный поник головой и умолк. Мысль, что он в 1830 году остался сиротой, видимо, подавляла его.
Слез, правда, не было видно, но в губах замечалось нервное подергивание, как у человека, которому инстинкт подсказывает, что в таких обстоятельствах только рюмка
горькой английской может принести облегчение. И действительно, как только желание его было удовлетворено, так тотчас же почтенный старик успокоился и продолжал...
И вот, с
горькими и радостными
слезами, она прижалась к его груди, рыдая и сотрясаясь голыми плечами науками и смачивая его рубашку. Он бережно, медленно, ласково гладил по ее волосам рукою.
Словно видела заступница мои
слезы горькие — оставила-таки имение за мной!
Куда, сама не зная, бродит,
Волшебный сад кругом обходит,
Свободу
горьким дав
слезам,
И взоры мрачные возводит
К неумолимым небесам.
— Кончена матушка! Яко чаша ты, — чаша бездонная, в кою польются теперь
горькие, сердечные
слезы мира людского…
Вспоминала об этом Надежда Петровна в теперешнем своем уединении, вспоминала, как после этого она приехала домой, без всякой причины бегала и кружилась по комнатам, как Бламанже ползал по полу и целовал ее руки; вспоминала… и сердце ее вотще зажигалось, и по щекам текли горькие-горькие
слезы…
Конечно, злые языки распускают, будто внутри у него образовалась целая урна
слез, будто
слезы эти горячими каплями льются на сердце старика и вызывают на его лицо
горькие улыбки и судорожные подергиванья; но я имею все данные утверждать, что слухи эти неосновательны.
Аль мало тебе, утопил нас в
слезах горьких; погибели нашей хочешь, злодей ты этакой!
Утопил ее злодей в
слезах горьких.
Мы помолчали. Она взяла записку и минуты две держала ее перед глазами, и в это время лицо ее приняло то самое надменное, презрительное и гордое, черствое выражение, какое у нее было вчера в начале нашего объяснения; на глазах у нее выступили
слезы, не робкие, не
горькие, а гордые, сердитые
слезы.
Это не успокоило, на сердце было печально,
горькая, мыльная слюна оклеивала рот, вызывая
слёзы на глазах.
Слезы горькие утираючи,
Я гляжу ей вслед вспоминаючи…
У меня была тоже ласточка,
Сизокрылая душа-пташечка,
Да свила уж ей судьба гнездышко,
Во сырой земле вековечное.
Глаза у нее наполнились
слезами, она встала и пошла к Карповне, не сказав мне ни слова, точно я обидел ее. И немного погодя я слышал, как она говорила тоном
горького упрека...
Прошел длинный, мучительный день, а ночью Елена Петровна пришла в кофточке к Саше, разбудила его и рассказала все о своей жизни с генералом — о первом материнстве своем, о
горькой обиде, о
слезах своих и муке женского бессильного и гордого одиночества, доселе никем еще не разделенного. При первых же ее серьезных словах Саша быстро сел на постели, послушал еще минуту и решительно и ласково сказал...
Но одну песню Саша слушал постоянно: это милую свою зеленую рябинушку, — отходило сердце в тихой жалости к своей
горькой и мучительной доле. А иногда и мучила песня. Как-то случилось, что особенно хорошо пели Колесников и Петруша, — и многим до
слез взгрустнулось, когда в последний раз смертельно ахнул высокий и чистый голос...
— Смотри, вот твоя земля, плачет она в темноте. Брось гордых, смирись, как я смирился, Саша, ее
горьким хлебом покормись, ее грехом согреши, ее
слезами, того-этого, омойся! Что ум! С умом надо ждать, да рассчитывать, да выгадывать, а разве мы можем ждать? Заставь меня ждать, так я завтра же, того-этого, сбешусь и на людей кидаться начну. В палачи пойду!
Плакал!.. — да, плакал, как ребенок,
горькими в
слезами!
— Дитя ты мое милое! — пропищала старуха сквозь
слезы и еще
горче заплакала.
Стала Алена и руки опустила. Смерть ей жаль было Насти, а пособить она ей ничем не придумала; она и сама была такая же
горькая, и себе рады никакой дать не умела. Села только да голову Настину себе в колена положила, и плакали вдвоем. А в чулане холод, и
слезы как падают, так смерзнут.
Этот обычный прием плачущих был весьма кстати для Перепетуи Петровны, потому что выражение лица ее в эту
горькую минуту очень было некрасиво;
слезы как-то не шли к ее полной, отчасти грубоватой и лишенной всякого выражения физиономии.
В самой отдаленной и даже темной комнате, предназначенной собственно для хранения гардероба старухи, Юлия со
слезами рассказала хозяйке все свое
горькое житье-бытье с супругом, который, по ее словам, был ни более ни менее, как пьяный разбойник, который, конечно, на днях убьет ее, и что она, только не желая огорчить папеньку, скрывала все это от него и от всех; но что теперь уже более не в состоянии, — и готова бежать хоть на край света и даже ехать к папеньке, но только не знает, как это сделать, потому что у ней нет ни копейки денег: мерзавец-муж обобрал у ней все ее состояние и промотал, и теперь у ней только брильянтовые серьги, фермуар и брошки, которые готова она кому-нибудь заложить, чтоб только уехать к отцу.
Маменька же, напротив, погладив меня по голове и обтерши
горькие мои
слезы, взяли за руку, повели в свою кладовеньку и надавали мне разных лакомств, и, усадив меня со всем моим приобретением у себя в спальне на лежанке, оказали:"Сделай милость, Трушко, не перенимай ничего немецкого!
Вообразите мое положение! Я был как громом поражен и, быв маменькиной комплекции, хотел сомлеть, но меня прорвало
слезами… да какими?.. изобильными,
горькими… Я ревел, кричал, вопил, но домине Галушкинский оставался непреклонен и с братьями моими сокрушил все предложенное им. Чем меньше оставалось прелестей на столе, тем сильнее я ревел, теряя всякую надежду позавтракать вкусно.
«Пушкин не мог понимать, — говорит г. Милюков, — той ужасной болезни, какою томилось общество европейское, не мог питать к нему той неумолимой ненависти и презрения, какие кипели в душе британского певца, рожденного посреди самого просвещенного народа, не мог проливать тех
горьких, кровавых
слез, какими плакал Байрон.
«Ах, душечка, — говорит, — моя, Домна Платоновна, такая-сякая немазаная! Сам бог, — говорит, — мне вас послал», — а сама так вот ручьями
слез горьких и заливается.
Ну полно, брат. Садись и начинай играть,
А песни выльются невольно.
Люблю я песни, в них так живо
Являются душе младенческие дни.
О прошлом говорят красноречиво
И
слезы на глаза влекут они;
Как будто в них мы можем
слезы возвратить,
Которые должны мы были проглотить;
Пусть
слезы те в груди окаменели,
Но их один разводит звук,
Напомнив дни, когда мы пели,
Без
горькой памяти, без ожиданья мук.
Мелания. А ты помолчи, умница… Евангелие-то в одном переплете с Библией. А крест есть — меч! Туда же! Владыко-то лучше тебя знает, когда чему поклонялись. Вы, честолюбцы, радуетесь падению престола. Не обернулась бы радость в
горькие вам
слезы. Егорушко, мне с тобой надо бы глаз на глаз поговорить…
Сказав, исчезла вдруг. За нею
Не смеет следовать княжна.
Невинной деве непонятен
Язык мучительных страстей,
Но голос их ей смутно внятен;
Он странен, он ужасен ей,
Какие
слезы и моленья
Ее спасут от посрамленья?
Что ждет ее? Ужели ей
Остаток
горьких юных дней
Провесть наложницей презренной?
О Боже! если бы Гирей
В ее темнице отдаленной...